Правый флигель был полностью отдан под нужды Нойманна-старшего. Спальня, кабинет и ванная. А разве много нужно денди, привыкшему к строгому распорядку дня?
Поскольку хозяин апартаментов был существом противоречивым, неудивительно, что это отразилось на обстановке комнат. Если кабинет с белым потолком и белыми же стенами отсылал посетителей в эпоху классицизма, то на спальне Нойманн отыгрался вовсю. Рабочее помещение было обставлено просто и безыскусно. Овальный стол, пара стульев, стеллажи с книгами... Стандартная, почти спартанская мебелировка.
Стены в спалье были обтянуты матовым шелковым штофом серого цвета. Занавеси и портьеры были в серо-розовую полоску. На белом мраморном камине, подлинном произведении искусства, инкрустации из ляпис-лазури и ценная мозаика изображали идиллические ветви сирени. Большая серая с розовым кровать , дерево которой скрывала шелковая обивка, упиралась изголовьем в стену и заполняла полкомнаты волнами драпировок из гипюра и серого шелка. Все это напоминало пышный женский наряд с вырезом, буфами, бантами, воланами; широкий полог, который даже самому Василиску казался порой лишним, вызывал в воображении образ влюбленной женщины, готовой упасть на подушки. Монументальное ложе, привлекшее уже не одну прекрасную даму, служило своеобразной паутиной для беспечных жертв и подавляла остальную обстановку комнаты. 
В комнате царила гармония, приглушенная тишина. Ни единая резкая нота не нарушала мечтательной мелодии сероватых тонов. На отделке камина, на раме зеркала, на часах едва виднелась птзолоченная медная оправа.
После упадочной роскоши спальни ванная уже казалась какой-то блеклой и дифирамбов не заслуживала.

Василиск что-то сосредоточенно дописывал на листе веленевой бумаги. Поставив жирную точку, он решительно скомкал несчастный листок и, не прицеливаясь, швырнул тот в корзину для бумаг. Неожиданно взор Нойманна-старшего наткнулся на другой лист, сложенный вдвое. Надушенный, он представлял для Бальтазара большую ценность. Взглянув на ручные часы, молодой человек поднялся и, прихватив приглашение, отправился в путь, насвистывая себе под нос что-то легкомысленное. Уже на выходе из замка ему удалось отловить одну из кукол Мельхиора и дать молчаливой служанке важное поручение насчет уборки.

===============> Летающая платформа Хельги фон Фогельвайде над Веной

======================> Летающая платформа Хельги фон Фогельвайде
- Положи еще вот эту рубашку, девочка, - лениво бросил Бальтазар. Он уже десять минут как вернулся и теперь занимался таким важным делом, как ранний ужин или поздний обед. В походных условиях, естественно, так что эпикурейцу пришлось сойти с небес на землю и довольствоваться тем, что есть. Пара таблеток - как знать, вполне может понадобиться. Кукла с кукольным - да простят ему поклоннциы каламбур - личиком меланхолично собирала сумку. Самую обыкновенную черную мужскую сумку, в высшей степени симпатичную, правда.
"Принц Людвиг... Нет, не идет тебе королевский титул. Маленький принц, верящий в сказки. Хитрый и изворотливый, как лиса. Лисенок Людвиг... Жаль, не рыжий."
Да-да, именно такими высокоинтеллектуальными мыслями был все это время занят Василиск.
Куколка, уже успевшая сходить вниз, тоненьким голоском сообщила о прибытии некоего человека от фройляйн Фогельвайде.
"Отлично, значит времени можно не терять зря."

- А? - в этом коротком междометии Бальтазар выразил всю свою гамму чувств по отношению к младшему брату. В этом невинном звуке было все, начиная с легкой снисходительности и заканчивая заботой о здоровье Мельхиора, а также о состоянии Зигелинды и всех остальных кукол.
Но, поняв, что перспектива того, что Пигмалион уйдет без него и даже не поморщится, была вполне реальной, Нойманн собрался внутренне и, подхватив сумку, а также небольшой продолговатый футляр, в котором обычно переносят музыкальные инструменты, соблаговолил спуститься вниз и последовать за терявшим терпение техником.