- Внук... - Милка помолчала и ничего не ответила на просьбу молодого графа. - Иди, - сказала она после паузы, - иди, тебя ждут. И будь осторожен. Не доверяй тому, чего не видел сам.

"Ну почему я не могу удержаться от нравоучений? - подумала Милка. - Я же точно знаю, что от чужих слов не станешь умнее! Йон, мне очень бы хотелось вложить в тебя мои знания, умения, качества. Особенно сейчас. Именно сейчас ты или повзрослеешь..." - Милка не стала додумывать мысль.

Сэт очень хорошо знала это поместье, все ходы, выходы и лазейки. Пару минут она боролась с искушением постучать в окно кабинета. Но в конце концов ради разнообразия решила войти через дверь.

- О нет, княгиня, - Сэт махнула рукой, - Все замечательно. Расстроенному личику твоего внука поверит кто угодно.

- Да вы просто читаете мои мысли, - Сэт захихикала, - Герцог уже полон планов и надежд. Я люблю, когда подданные с оптимизмом смотрят в будущее.

- Если начет торопиться - тем лучше для нас. Сбитый с толку противник очень часто совершает ошибки, - Сэт посерьезнела. Этот урок она усвоила очень давно и очень дорого он ей обошелся, - Возможно так же, что герцог непричастен к этим... безобразиям. Наша задача - разобраться.

Сулейман шел по коридору. Все сложилось донельзя удачно, он и не мог рассчитывать на такой подарок Судьбы.
О его триумфе говорило, казалось, само поместье Фортун - ощутимый призрак запустения, какой появляется в домах изгнанников, собранная мебель.
Если бы его ликование, тщательно скрытое маской спокойствия и даже отчасти сочувствия, было хоть немного меньше, в голову герцога Тигрисского могли бы закрасться некоторого рода подозрения, вроде терранских поговорок о бесплатном сыре, или о том, что ничто никогда не дается легко.
Горничная распахнула перед древним вампиром двери так быстро, что он едва успел стереть с губ улыбку. Улыбку победителя.
Он не мог позволить себе быть невнимательным, несмотря ни на что.

Княгиня стояла у окна. Лицо ее было равнодушно - да, этикет не позволял в таких ситуациях накидывать вуаль, но долгая практика придворной службы не позволяла Милке выглядеть недостойно.

- Герцог Тигрисский, - Милка коротко кивнула Сулейману и села в кресло.

Со стороны могло показаться, что Милка только что с кем-то разговаривала, что здесь только что кто-то был... Это передавалось скорее ощущениями, нежели фактами, но даже тонкое чутье метаселянина не позволяло распознать ни запахов, ни присутствия кого-то постороннего.

- Княгиня Молдавская,  - Сулейман позволил ноткам сочувствия проскользнуть в голосе, не позволив им приобрести оттенок лицемерия или жалости. Садиться он не собирался.

Милка подвинула к краю стола тонкую стопку папок.
- Это - последние дела, которым я занималась лично. Говорить о них особого смысла нет. Все документы в когда-то доверенной мне Службе находятся в образцовом порядке. Я никогда не считала себя бессмертной - и вам того же советую, - княгиня криво улыбнулась. - Единственное дело, о котором, как я понимаю, Ее Императорское Величество, заботилась отдельно, и которое вам придется вести с самого начала, потому что я не успела сделать для него ничего - это дело о безопасности прибывающего в Византиум посольства Ватикана. Посольство везет предложения мира и сотрудничества и, насколько мне известно, Ее Императорское Величество в своей неизбывной мудрости намерена принять эти предложения. Забота Имперской Безопасности - обеспечить неприкосновенность посольства.

"Отныне не вам давать мне советы, Фортуна" - подумал Сулейман, оторвавшись взглядом от папок, чтобы посмотреть в золотисто-медовые глаза княгини. "Что?!" - реакция на последние слова новоиспеченой изгнанницы. "Так значит..." Сулейман молчал. Несомненно, по дворцу блуждали, нет, даже не слухи, эхо, тонкие, неслышимые намеки. А теперь перед его глазами было свидетельство того, что для себя он мог назвать предательством Императрицы своего народа. Что же, она сделала первый шаг. Мафусаил кивнул:
- Если такова воля ЕИВ Августы Владыки.

- Я рада, что именно вам придется заниматься этим делом, - во взгляде и интонациях Милки чувствовались только намеки - немного ярости, чуть-чуть злорадства... - Я уверена, что вы сможете обеспечить должный уровень приема гостям Истинно Человеческой Империи.

Ни одно слово Милки Фортуны нельзя было воспринимать однозначно - ни раньше, когда она возглавляла Имперскую Безопасность, ни теперь, когда ее мотивы и вовсе стали неясны. Чего она могла хотеть? Поражения своего бывшего заместителя? Успехов планов ЕИВ Августы Владыки?

- Я сделаю все, от меня зависящее. Все, что в моих силах, и даже сверх того. - ровным голосом.
Он победил, и мог позволить себе быть великодушным. Только получалось не очень хорошо. Ему хорошо удавалось притворство, но планы Владыки, оформленные столь ясно, и сам факт того, что исполнителем Ее воли теперь будет он, Сулейман, меняли все. В любом случае, это была новая задача, которая требовала решения, обдуманных действий. Он должен быть осторожным во сто крат более, чем раньше. Теперь между ним и Матерью мафусаилов не было никого.

Милка ответила довольно холодно, даже саркастично:
- Похоже, эта новость выбила вас из колеи, герцог. Вы уже не обязаны обещать мне сделать что-то от вас зависящее.

Сулейман ядовито улыбнулся:
- Это обещание не для вас, княгиня. Это для себя. Разумеется, такое решение ЕИВ Августы Владыки представляется мне неожиданным, но как преданное дитя нашей Великой Матери, я готов на все для выполнения ее воли. "Осторожнее, герцог, старая лиса пытается подловить тебя. Но ее партия окончена".

-  В любом случае... - Милка внимательно посмотрела на Сулеймана, но остановилась и не стала продолжать. - Впрочем, неважно, мои советы здесь действительно неуместны. У вас есть вопросы о работе Службы Безопасности?

К сожалению, Милка Фортуна слишком сильно походила на того, чья партия закончится только вместе с жизнью.

- Княгиня, несмотря на то, что вы подвели ЕИВ Августу Владыку, вашему заявлению о том, что бумаги в идеальном порядке я поверю. Но информацию по всем возникнущим у меня вопросам предпочту все же выяснить самолично, - самоуверенность Милки не радовала Сулеймана, разбавляя радость удачи заметной толикой неприятной горечи. - Думаю, на этом все. Вам не стоит задерживатся в Византии дольше необходимого.

- Благодарю, - Милка встала с кресла. - Я покину Столицу сразу после того как попрощаюсь с вами.

Напоминание о вынужденном отъезде явно расстроило и разозлило княгиню.

- Тогда не буду вас задерживать. - Сулейман был похож на одного из котов Асран, поймавшего террана. Он больше не улыбался, но в глазах его сверкало злорадство. - Счастливого пути домой. Прощайте.

- Прощайте, герцог.

Милка кивнула механической горничной, стоявшей у двери, та низко поклонилась и открыла дверь в коридор.

Сулейман на Милку больше не обращал внимания, он с жадностью смотрел на лежащие перед ним документы. Отныне все в его руках. Он не собирался задерживаться в поместье надолго. Спустя несколько минут Сулейман, забрав все папки, покинул поместье.

Милка улыбнулась и, немного выждав, твердо уверившись, что Сулейман не вернется, открыла поатйную дверцу.

- Ваше Величество, как вы оцениваете мой талант к лицедейству?

Милка поклонилась.

- Мне пора, Ваше Императорское Величество, - сказала княгиня, - простите, но необходимо сфабриковать мой отъезд. Я думаю, что сразу отправлю вместо себя куклу. Тем более, что куклы-дублеры у меня есть...

О наличии кукл-дублеров знала, пожалуй, только ЕИВ Августа Владыка.

- Вряд ли Сулейман запланирует покушение на меня прямо по дороге... А на всякий случай я дополню куклу механизмом самоуничтожения. Разрешите вас покинуть?

Милка вышла из кабинета и спустилась в свои покои. Там она переоделась в черное, убрала волосы. Нельзя было сказать, что она стала совсем неузнаваемой, но тот, кто видел ее лишь издалека, в блеске придворного костюма и ореоле внушающей страх должности, теперь вряд ли узнал бы княгиню Молдовскую. Милка накинула черную вуаль. Конечно, траур - это не лучшая маскировка, но ходить по улицам Византиума, как это делала ЕИВ, Милка все равно не собиралась.
После она вынула из шкафа куклу - как две капли воды похожую на нее. Переодела ее в несложный дорожный костюм, привлекать к этому служанок она не стала - пусть они и механические, но ведь и механическую память можно вскрыть. Переодевание заняло довольно долго времени. После Милка запрограммировала куклу и ввела программу самоуничтожения. Кукла отправилась занимать свое место в паланкине и принимать все почести и оскорбления отвергнутой придворной. Милка же отправилась обратно в кабинет - работать.