Написан давно, но что-то он мне не нравится.  Нужна бета.

- Да сколько это будет продолжаться? – высокий черноволосый священник, одетый в сутану на голое тело, зарычал и треснул кулаком по столу. – Они уже неделю там сидят!
- Столько, сколько нужно. И от того, что ты разнесешь стол в кабинете кардинала Сфорца, конклав раньше не закончится.– Хьюго де Ватто, стоящий у камина, не удержался и фыркнул.
- Positive. – встрял Трес, который до этого наматывал круги по кабинету, чем провоцировал остальных на греховные мысли и желание ударить киборга по затылку. – Конклав – собрание кардиналов, имеющее своей целью избрание нового папы и оно не завершится, пока папа не будет избран. Согласно истории, самым продолжительным был конклав, начавшийся 29 ноября 1268 года и продолжавшийся 2 года, 9 месяцев и 3 дня…
Присутствующие застонали и воздели очи горе.
- Можно, я его все-таки тресну? – поинтересовалась Моника, скрипнув зубами.
- Нельзя. – буркнул Вацлав. – Испортите ценное имущество, что я потом кардиналу скажу? Да и Профессор Вам за лишнюю работу по починке киборга вряд ли спасибо скажет… Кстати, а где он?
- Профессор Уильям Уолтер Уордсворт покинул кабинет 10 минут 28 секунд назад. – раздался бесстрастный голос Стрелка. – Настоящее местонахождение объекта мне неизвестно.
На этот раз скрип зубов издала не только Моника.

* * *

Профессор неторопливо шагал по виа Пеллегрино, опустив голову. Отсюда уже можно было увидеть стены Сикстинской капеллы. Стены, которые видеть не хотелось… Недавно Рим посетила очередная эпидемия оспы. Продолжалась она два месяца и унесла множество жизней, среди которых была и жизнь папы Алессандро XVIII. И вот теперь за этими стенами собралось 150 кардиналов, среди которых и Её Высокопреосвященство Катарина Сфорца. Его Катарина. Вот уже два года… Было в его жизни время, когда он искренне считал, что больше никогда не сможет не то что полюбить, а даже позволить себе привязаться к кому-либо. И вот… Как так случилось, что он увидел в жестком политике прекрасную, желанную женщину? А она – зрелого сильного мужчину в вечно чахнущем над механизмами ученом? Какая сила потянула их друг к другу, заставляя забыть о разнице в положении и возрасте, о грехе, об осторожности? Хотя вот как раз о последнем они не забывали никогда. Ватикан – идеальное место для того, чтобы сохранить тайну, если ты действительно желаешь ее сохранить. Временами Профессор думал, что если бы Катарина не стала кардиналом, мир обрел бы великую актрису – настолько естественно ей удавалось держать дистанцию при посторонних. А он… За все эти годы маска холодного рационального изобретателя приросла к нему настолько, что уже и не нужно было ничего изображать… И только ночью тоненькие пальчики кардинала могли на некоторое время сорвать ее, зашвырнуть куда-то далеко и прикоснуться к его настоящему лицу. Выражение которого он и сам уже не помнил…
А неделю назад он впервые увидел на лице кардинала растерянность и страх. И слёзы. Катарина плакала, уткнувшись ему в плечо, а он первый раз в жизни не знал, что делать. И мог только прижимать дрожащую женщину к себе, шепча на ухо какую-то ерунду, убеждать, что все будет хорошо. Хотя после тех нескольких слов, которые Катарина в конце концов выдавила из себя, у него не было в этом уверенности. Да и сейчас не было.
Пресвятая Дева Мария, береги рабу Божью Катарину и дитя во чреве её…

        * * *

К двум часам дня собравшиеся в кабинете кардинала члены АХ  уже не находили себе места. Леон сидел в углу и мрачно поглядывал на сестру Ноэль, конфисковавшую его шакрамы после попытки запустить одним из них в дверной косяк. Проголодавшийся Авель сгонял на кухню за булочками и теперь уничтожал добычу, рассыпая вокруг себя крошки. Вацлав беседовал о чем-то с сестрой Кейт. Вернувшийся Профессор дремал в кресле, периодически бормоча сквозь сон то ли какие-то термины, то ли ругательства…
- Дым. – сообщил стоящий у окна Трес.
- Опять чёрный? – скучающим голосом поинтересовался патер де Ватто.
- Negative. – отозвался Стрелок.
- Что? – взревел Леон, подпрыгивая и подбегая к окну. Бесполезно – цвет курящегося над капеллой дыма мог различить только киборг с его зрением. Ты ничего не путаешь? Дым белый?
- Positive. – кивнул киборг, отходя от окна. – Конклав завершен.
На минуту в кабинете повисла мертвая тишина. Проснувшийся Профессор пару секунд хлопал ресницами, потом резко встал и выбежал из помещения. Остальные последовали за ним.

        * * *

На площади Святого Петра колыхалось огромное людское море. К счастью, для священников Ватикана было выделено специальное место как раз напротив центральной лоджии собора. Профессор сжал кулаки, тяжело дыша. Наконец на лоджии появилась фигура в красном – кардинал-декан Фабио Колонна.

- Annuntio vobis gaudium magnum: Habemus Papissam!*

Уильям глухо застонал. Хабемус Паписсам… Это значило, что избрана женщина. Таких среди кардиналов было трое – Джулия Фарнезе, Эмилия делла Ровере и… Нет, пожалуйста, только не это, нет…

- Eminentissimam ac Reverendissimam Dominam,  Dominam  Catarina,
Sanctæ Romanæ Ecclesiæ Cardinalessam Sforza, qui sibi nomen imposuit  Ioanna XXXIX.**

Профессор горько улыбнулся. Ну вот… Только он  смирился с тем, что его любимая – государственный деятель, не принадлежащий не то что ему – даже самой себе… Только научился ценить эти бесконечно малые отрезки времени, которые она могла ему уделить… Только привык… Как она снова ускользает от него, уходит на недосягаемую высоту, принимает бремя, от которого ее освободит только смерть. Священник закрыл глаза, в ушах послышался звон. Через секунду он понял, что это не звон, а крик толпы, приветствующей вышедшую на лоджию женщину в белом. Папесса Иоанна… Да, Катарине не откажешь в чувстве юмора… Как там было: “Papissa patre patrem…”***
Размышления священника прервал голос, зазвучавший сверху:

- Laudetur Jesus Christus!****

        * * *

Новоизбранная папесса сидела на постели, закрыв руками лицо. Неприметная дверь в углу комнаты тихо скрипнула.
- Уильям… - прошептала женщина, не отнимая рук от лица. – Как хорошо, что ты пришел…
- Здравствуйте, Ваше Святейшество. – вошедший в комнату мужчина опустился на одно колено. Затем  схватил ее руки и прижался к ним губами. Женщина удивленно вскрикнула.
- Поздравляю. – хрипло произнес священник, отпустив ее руки. Лицо его было бледным, на щеках горели пятна нервного румянца.
- Встань, Уильям… - попросила папесса. – Встань, ты не должен… Ничего ведь не изменилось…
- Не изменилось? – Профессор хрипло рассмеялся, вскочил и зашагал по комнате. – Ну да, конечно не изменилось… Для тебя.
- А для тебя? – женщина встала, скрестив руки на груди. – Что не так для тебя? Я стала другой? Или эта тряпка – она указала на свое белое облачение – так тебя пугает?
- Будто ты не понимаешь, что меня пугает. – священник остановился и посмотрел ей в глаза. – Ты взошла на вершину, а я… И так теперь будет всегда. До самого конца. И ты это знаешь.
Глаза папессы потемнели от гнева.
- Я никогда не поверю, что ты можешь унизиться до банальной зависти, Уильям… - свистящим шепотом произнесла она.
- Зависти? – Профессор расхохотался. Натужным, неискренним смехом. – Я думал, что хоть что-нибудь значу для тебя! Думал, что ты можешь хоть чем-нибудь пожертвовать ради наших отношений! А ты…
- И что я могла сделать? – поинтересовалась женщина. – Не идти на конклав?
- Ты могла отказаться… - прошипел священник. – Уже после избрания. И ты это знаешь.
- Отказаться? – переспросила папесса. – И тем самым ввергнуть страну в хаос? Ты хоть понимаешь, что было бы, если бы папой избрали того же Франческо? Или эту дурочку Ровере?
- Ну да, конечно, где уж мне, убогому, постичь деяния великих мира сего… - язвительно произнес Профессор. – Я всего лишь позволил себе на миг поверить, что меня любят… А на самом деле в твоей жизни была только одна любовь – власть. Ну что ж, ты получила свою тиару, можешь теперь радоваться…
- Замолчи! – крикнула папесса и разрыдалась. – Как ты можешь говорить такое… Ты… Ооох…
Профессор резко обернулся. Как раз вовремя, чтобы подхватить падающую женщину. На белоснежном папском облачении расплывалось алое пятно. Женщина стонала, прижав руки к животу.
- Что с тобой? – закричал священник, тряся напряженное тело, лежащее в его руках. – Катарина! Ты меня слышишь? Проклятье! Врача, немедленно! – рявкнул он, оборачиваясь к перепуганной служанке, вбежавшей в комнату.
- Не надо врача… - прошептала женщина. – Уильям… Возьми у меня в столе блокнот… Там адрес… Это единственный доктор, которому я могу доверять… Пусть приведут. Быстрее… Хоть, наверное, уже поздно…
Профессор уложил ее на постель и ринулся к столу. Вырвав из блокнота страницу с адресом, он ткнул ее в руки служанке. Та мгновенно выбежала.

        * * *
Уильям нервно прохаживался по коридору, куда его выгнал прибывший врач. Старый дурак… Именно сейчас она больше всего нуждалась в тебе, а ты… Неужели и впрямь позавидовал? Нет… Просто испугался. Испугался и забыл, что она тоже может чувствовать неуверенность и страх. А ты – мужчина, и тебе положено ее от этого оберегать. А вместо этого… Да как ты только посмел? И теперь…
И теперь его еще нерожденное, но уже безумно любимое дитя… Нет, он не хочет об этом думать…

Дверь скрипнула, выпуская пожилого господина в очках. Священник подскочил к нему.

- Как она?
- С ней все будет в порядке. – врач устало вздохнул. – А ребёнок, к сожалению, мертв.
Уильям зарычал и с размаху ударился лбом о дверной косяк.
- Дать Вам успокоительное? – послышался сзади ровный голос врача.
- Не стоит. – прошептал Профессор. – Я в порядке, честное слово.
Врач кивнул и ушел. Священник постоял в нерешительности пару минут, потом все же взялся за ручку и вошел внутрь комнаты. Подойдя к постели, на которой лежала бледная заплаканная женщина, он опустился на колени и взял ее за руку.
- Я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить. - тихо произнес Уильям. – Я и не прошу. Просто скажи, как я могу искупить это… убийство.
- Petre pater patrum papissae prodito partum.***** – лежащая на постели женщина слабо улыбнулась. – Ну что ж, Профессор, Вас теперь ничего возле меня не держит. Вы хотели уйти?
- Нет… - Уильям наклонился и поцеловал папессу в лоб. – Я теперь никуда не уйду. Всегда буду рядом с тобой. Пока не прогонишь. А если прогонишь – все равно буду. Просто не стану попадаться тебе на глаза.
- Не прогоню. – женщина закрыла глаза. – Слишком дорого мы за это заплатили. Prodito partum.

Уильям коснулся ладонью щеки женщины.
- Успокойся… - прошептал он. – У нас еще всё впереди…
- Всё впереди. – сонно повторила папесса, накрывая своей ладонью его пальцы. – Всё будет хорошо…
В тайнике стола Катарины Сфорца, а теперь папессы Иоанны XXXIX, стояла маленькая бутылочка из тёмного стекла. Глотка находившегося в ней лекарства хватило, чтобы скинуть абсолютно ненужный ей плод. Но мужчина, чьё неровное дыхание она сейчас слышит, никогда не узнает об этом…

* - Возвещаю вам с величайшей радостью: у нас есть папесса! (лат.)

** - Высокопреосвященнейшая и достойнейшая госпожа, госпожа Катарина, кардинал Святой Римской Церкви Сфорца,  которая взяла себе имя Иоанна XXXIX.
*** - Папесса отец отцов… - перевранная форма поданной ниже фразы, высеченной на предполагаемой гробнице папессы Иоанны.
**** - Слава Иисусу Христу!
***** - Набор слов, последние два из которых переводятся как «предаю рождённое». Надпись на могиле, в которой якобы похоронена папесса Иоанна.