- Очень красиво. - чувство прекрасного старшего Нойманна было удовлетворено. А ведь угодить ему было не так-то просто. Особенно Бальтазара умилил маленький, но чистенький изумрудный газончик перед домом. - Хельга, даже не берусь спрашивать, сколько было заплачено за эту бонбоньерку.
Просторная гостиная приятно удивила Василиска, комнату он себе уже присмотрел, так что беспокоиться пока что было не о чем.
- В кои-то веки соглашусь с братом. Необходимо обжиться здесь для начала.

- Думаю, Лорцинга давать не стоит. Такой наглости он просто не поймет. - вновь Бальтазар упорно опускал ненавистного "объекта".  Василиска раздражал канцелярит. - Я бы предложил Кристофа Глюка с его "Ифигенией в Тавриде". Очень сильное произведение, несколько затянутое, конечно... Но это потом, а сперва надо поразить его воображение, заставить чувствовать. - распалялся Нойманн. - Великолепна была бы "Апассионата", но она предназначена для более камерного исполнения. Что насчет "Эврианты" Карла Марии фон Вебера? Увертюра, может быть. Там и торжественность, и страсть, и верность... - Бальтазар поправил галстук и выразительно посмотрел на брата. - Вагнер хорош, но все-таки банален. Наверняка, он уже наслушался достаточно подобных вещей.

- В общем-то да, хотя я думаю, что небольшое культурное мероприятие нам бы не повредило... Тем более, что ознакомиться с театром, хе-хе, военных действий все равно придется. Техническими вопросами я займусь ночью, времени мне хватит. - Мельхиор перевел взгляд на брата. - Хорошо бы посетить все концертные залы в ближайшее время, чтобы понять, в каком из них нам удобнее всего... выступать. Впрочем, запасной план действий для каждого из других залов проработать все равно придется - Василиск, конечно, красноречив, но скорее всего ему дадут первый же свободный зал, а не тот, который он потребует.

Василиск не стал задавать лишних вопросов и устроился на диване. Сняв трубку с телефона, устроившегося на тумбочке, он, недолго думая, позвонил в общую справочную, где и узнал номер театральной кассы.
- Да, милейшая... Спектакль, да... "Аида"? Отлично. Места в бенуаре есть у вас или страждущие меломаны уже все раскупили? Я понимаю, что последний день, но попробуйте, это дело жизни и смерти! Ваша исполнительность потрясает... Да, три билета. Нойманн. Сколько? Нет, что вы, какая лесть? Забрать когда? Благодарю вас, вы просто золото.
Бальтазар повесил трубку и тряхнул головой, словно освобождаясь от лапши, которую он только что с удовольствием вешал на уши несчастной девушки.
- Итак, господа. "Аида" Верди. Семь вечера, позже нет. Билеты можно взять в кассе и обойдутся нам они отнюдь не в фантастическую сумму, благодаря моей новой знакомой.

Мельхиор взял трубку.
- Алло, служба заказа такси? - Пигмалион продиктовал адрес. - Да, через... Пятнадцать минут. - Мельхиор повесил трубку.
- Мартини? С оливкой? Что ж... Можно было бы обзавестись и баром, благо бюджет позволяет... Собственно, почему бы и нет? Какие же мы эксцентричные аристократы без собственного бара? Какой же это декаданс, без бара-то? - иронично усмехнулся он. - Думаю, бар неизбежен, если мы действительно хотим поддерживать конспирацию на должном уровне.

"Боги, и кто после этого скажет, что я легкомысленен?"
Бальтазара вновь ждало место спереди. Что же, видно таково положение звезд, что женское общество ему светит исключительно в лице смущенных девочек, легко клюющих на его речи. Но таких милочек даже искать не надо - сами на голову валятся, только успевай ловить.
Но разговор о баре... Эдак они еще начнут обсуждать детскую колыбельку.
Нойманн довольно удачно замаскировал свой смешок под внезапный приступ кашля. Воображение у него было неплохое.

Бедный Бальтазар, который и рта-то с того момента, как они сели в автомобиль, не успел открыть, посчитал, что сурового взгляда он не заслужил. А смешок не в счет. Хельга слишком жестока, просто ужасно жестока. Хотя что еще можно ожидать от Ледяной Ведьмы?
- "В «Аиде» личная драма, полная острых коллизий, развертывается на широком, красочном фоне монументальных массовых сцен, пышных шествий, танцев и гимнов. В образах жестоких жрецов Верди заклеймил ненавистное ему мракобесие церковников. Этим беспощадным силам противостоят душевная красота и нравственная стойкость Аиды и Радамеса: их любовь выдерживает все испытания, не отступая даже перед смертью. Опера наделена большим гуманистическим содержанием; она звучит как гимн высоким человеческим чувствам." Так сказал бы любой театральный критик. - Бальтазар выдал свой монолог буквально на одном дыхании. - Но одного этого жалкого описания, наполненного ненужными красивыми словами, недостаточно для понимания гения Верди, создавшего историю любви эфиопской рабыни Аиды и молодого начальника стражи Радамеса. Чтобы осознать, следует хотя бы раз услышать "Celeste Aida" - романс Радамеса, обращенный к возлюбленной.
Нойманн замолчал. Роль проигрывателя ему решительно не нравилась.

Мельхиор с интересом посмотрел на брата.
- А у тебя где-нибудь в глубинах письменного стола часом не завалялась пара гениальных опер? Нам бы очень пригодилось, я думаю. Вообще такие вещи лишними не бывают - даже если не станем их ставить... Как говорится, не продается вдохновенье, но можно рукопись продать.