Инквизиторы.

Охранники среагировали быстро - и очень серьезно.
Особо разбираться в ситуации было не нужно - все было ясно и так. Попасть под раздачу из-за того, что может пропасть ценный пленник, никому не хотелось.
- Брат Мартин, сопроводите агентов с упырем в соответствующую камеру.
Инквизитор кивнул, оборачиваясь к прибывшим:
- Вперед. - указывая дорогу.
Мафусаилы всегда восстанавливались очень быстро. Слишком быстро. Никогда не стоило об этом забывать - этот опыт достался Бюро Инквизиции за всю его многовековую историю слишком высокой ценой.

Инквизиторы

Распахнули дверь одной из камер. Из шкафчика появились тяжелые цепи из светлого металла - металла.
Один из инквизиторов взял со столика шприц, но второй предупредил его:
- Рановато пока, помрет.

Метоселанин

Словно пришел в себя, и начал отчаянно сопротивляться. Инквизиторы словно ждали этого момента - пленник полетел на пол, несколько пинков по голове тяжелыми ботинками немного успокоили упыря.
Его силком усадили на стул и начали обматывать цепью. Избитый с трудом удерживал сидячее положение, смотря на инквизиторов затуманенным взглядом.
Изо рта стекала кровь, смешанная со слюной и осколками зубов.

- Приказ так приказ. Почему бы и нет... - шепотом ответила Моника. – Я сейчас разговаривать с этими собаками не рискну, а то, чувствую, перережу здесь всех поголовно. Так что давай пока сам, ну, а если вдруг что…
Не закончив фразу, Ведьма отступила назад так, чтобы оказаться в тени. Хотя в данном помещении остаться незамеченной было не особо сложно.
Закусив нижнюю губу, Моника переводила взгляд зеленых глаз то с Одуванчика, готовясь если что прийти на помощь, то на инквизиторов, то на пленника.

Инквизиторы и метоселанин

переглянулись и заухмылялись.
- Приказ герцогини Миланской?
- Был отдан приказ о введении военного положения в Риме.
Попробуем  с ними по-хорошему. Для начала.
- Кроме того, вы на территории нашего ведомства. Сопоставьте эти факторы. - инквизитор пожал плечами.
- Так что убирайтесь отсюда, подобру-поздорову.
Инквизиторы выглядели спокойными.
Их было двое в помещении, но в коридорах и соседних помещениях их могло быть сколько угодно.
Вампир сидел, низко опустив голову и не двигался.

- Не молчите, господа.
У нас есть приказ – допросить этого пленника, и мы это сделаем. Мы вообще могли бы его сюда не доставлять, а оставить себе – и заметьте, нам бы от этого только лучше было.
Ох, Леон, что же у нас у самих нет таких помещений, куда можно было бы кинуть этого пленника? а уж с вампирами все обращаться умеем… Сглупили мы с тобой, теперь выпутываться надо. 
- А так, - продолжила Моника, медленно подходя все ближе и ближе к пленнику, - мы привели его сюда, тем самым, даря Вам возможность поприсутствовать на допросе этого пленника. Мы великодушны, не правды ли. Кстати, задумайтесь и о том, что в данный момент я стою слишком близко к этому пленнику и успею перерезать ему глотку, если вдруг что… - ледяным тоном закончила Моника, извлекая из рукава кинжал. Так, на всякий случай.

Метоселанина, измученного болью, потерей крови с бациллусами и перспективой допроса, чрезвычайно утомило, что его делят, как шкуру не убитого медведя.
Он взревел и попытался вскочить со стула, раскидать мерзких, низких терран... но вместо этого только погнул спинку железного стула. Отвратительный скрежет, в том числе и когтей по металлу, заполнил помещение. Инквизиторы, как один, обернулись на вампира.

- Идиот! – разъяренно зашипела Моника, не успевшая остановить Леона, и витиевато выругалась себе под нос.
Сейчас же сюда остальные инквизиторы сбегутся… Этого нам только не хватало… Есть, конечно, один вариант, но…
- Стоять! Не дергаться! Я все еще рядом с этим пленником! И я все еще могу его прирезать, и тогда никакие медика вам не помогут. А выстрелишь, скотина, я этим вампиром и прикроюсь.
Ведьма, продолжая держать кинжал у шеи метоселянину и не отрывая внимательного взгляда от инквизиторов, свободной рукой, благо он стоял рядом, подтянула к себе Одуванчика.
Ну, давай, Ведьма, это не сложно. А ты, Леон, ты у меня еще похудеешь.
Проклиная все на свете, Моника толкнула Леона к стене, которая по идее должна была выходить на улицу, и метнувшись к Одуванчику, надавила одной рукой на каменную кладку за ним, а другой – прижала его к себе со всей силой, на которую была способна. Ей надо было слиться со стеной, пройти сквозь нее, и хотя данную задачу усложняло присутствие патера, Монике все-таки удалось пройти через эту преграду в виде стены.

------ Улицы Ватикана

Отредактировано Monica d'Argento (2009-01-29 22:27:52)

==========================> Келья Il Ruinante.

Брат Иеремия подпирал стену в входа в камеру. При виде начальства монах моментально отлип от стены и кивнул.
- Брат Иеремия, по вашему требованию прибыл. - он  усмехнулся  -  Восславим Господа, тварь выжила.
- Главное - чтобы она не издохла раньше, чем нужно, - заметил Пьетро, слегка нагнувшись, чтобы пройти в камеру и не задеть головой дверной косяк. - Так что особенно не усердствуйте.
- Все для блага Цервки. - лицо инквизитора можно было охарактеризовать, как мягкое - безвольный подбородок и мягкая линия губ. Монах зашел в камеру вслед за инквизитором. Стоял запах запекшейся крови. Вампир сидел на стуле, как его и оставили и не двигался, глаза закрыты.
- Да он у нас никак спит, - насмешливо заметил Пьетро, обходя стул, к которому был привязан вампир.
- Утомился видать, столько внимания для эдакого уродца. - покачал головой. Метоселанин, все еще чувствующий на себе последствия серебра не проснулся - уровень слышимости человека значительно ниже, а вампир к нему не привык.
- Значит, разбудим, - пожал плечами Пьетро.
Инквизитор взял со стола с инструментами посудину, набрал в нее воды. Он будто никуда не торопился, но каждое движение все равно было быстрым и точным. От потока холодной воды вампир пришел  в себя. Пробуждение было не из приятных - он закашлялся, когда вода попала в нос, она стекала по лицу, оставляя кровавые грязные разводы. Вампир с ненавистью смотрел на инквизиторов воспаленными глазами.
- Утро добрым не бывает? - поинетесовался у него Пьетро.
"Жалким терранам не вырвать из меня ни единого слова" - решил для себя метоселанин, и твердость его была крепка, как сдерживающие его цепи. До него начало доходить, в какой заднице он оказался. И впервые задумался о том, что, возможно, выживать не стоило.   
Иеремей снова покачал головой в ответ на молчание метоселанина. - Оглох?
- Оглох - вряд ли. Это он делает вид, что мы, ничтожные, его не интересуем, - хмыкнул Орсини.
Вампир плюнул на пол. Иеремей поцокал языком - Если ты, тварь, сделаешь все правильно - умрешь быстро.
Молчание.
- Шшш, тише, - заметил Пьетро. - Он же все равно не поверит, пока... пока сам не почувствует. Видишь - уже плюется. Уже, так сказать, являет к нам снисхождение. - Орсини присел на край стола, скрестив руки на груди. - Ну что, высшая раса, так и будем молчать и плеваться, точно тварь неразумная, бессловесная?
Вампир засомневался - вроде как молчание оскорбляет его, метоселанина. Но с другой стороны - он не должен слушать что там лепечут эти животные. Их слова не несут смысла. Примитивные, они ведь и не поймут ни за что, почему метоселане лучше их. Вампир приосанился, попытался расправить затекшие плечи, взгляд стал гордым.       
- Во-о-от, уже что-то. - хмыкнул Пьетро. - Цветок, понимаете ли, зла, Флер-дю-Маль... Цветочек, а ты разговаривать умеешь? Или тебе по нечаянности все зубы пересчитали, а вставить обратно не успели?
Орсини не любил допросы.
Не любил пытки.
Но... необходимость есть необходимость.
Он же все равно будет молчать до последнего.
Пока не начнет орать.
Иеремей следил, как работает Орсини. Ждал своего череда. У вампира нет ни единого шанса на спасение. Тварь, конечно, совсем не жалко, но почему бы не сделать проще для всех?     
Вампир внимательно слушал инквизитора. После чего усмехнулся, демонстрируя клыки. Терять было нечего.
- Ага, значит, зубы на месте. Пока - на месте. Как и уши, как и... впрочем, ты же у нас все равно уже частично не совсем целый, - констатировал Орсини. - И, я надеюсь, мозги у тебя пока что на месте. И ты понимаешь, что живым отсюда тебя никто не выпустит. Вопрос в том, что умереть ты можешь спокойно и сразу, а можешь - и не сразу. И неспокойно.
Вампир вздохнул. Он не справился с заданием. Провалил свою миссию. Единственное, что он может сделать на благо своей организации - молчать. Он закрыл глаза и опустил голову, мол - делайте, что хотите, буду молчать. Инквизитор молча ждал.
- Не верит, - вздохнул Пьетро. - Ну и зря. Брат Иеремия. Инъекция нитрата серебра, для начала - чуть-чуть.
Вампир вздрогнул, когда к нему прикоснулся человек. На укол он не отреагировал. Пока. Монах отошел в сторону с шприцем. - Сейчас подействует. - спокойно - Это всегда быстро.   Сначала ничего не происходило. Затем метоселанин поднял голову, его взгляд слегка затуманился.
Поджав губы, Пьетро смотрел на вампира и ждал.
Он не слишком надеялся на то, что упырь расколется и все расскажет.
Но - надежда все равно оставалась.
Бациллусы делали метоселан более выносливыми. В том числе они повышали  болевой порог. Инъекция быстро делала из вампира человека. Метоселанин стал выглядеть хуже - бледные губы почти посинели. Его начала колотить дрожь.
Жалости к упырю Орсини не испытывал совершенно. Ненависти, впрочем, тоже - сейчас перед ним была жалкая тварь, которая и помереть-то достойно, похоже, не сможет. Впрочем, чего ожидать от упыря-террориста, которого можно только презирать?
- Тебе будет еще хуже. И скоро это не закончится.
Видимо инквизиторская чудо-формула заработала на полную, потому что вампир начал дергатся, пытаясь порвать ремни. Совершенно бессмысленное занятие. Теперь уж точно.
- Это только начало, - сказал Орсини. - Зачем вам понадобились наши архивы?
Так отвратительно вампир себя еще не чувствовал никогда. А ситуация хуже была только когда он узнал, что мелкая ведьма умудрилась уничтожить едва не два десятка членов группировки. И это не шло ни в какие сравнения с тем, что происходило сейчас. Одно дело - соратники, и совсем другое - когда ты один. "Нельзя, нельзя, нельзя" Слабость и боль начали накрывать с головой. Вампир запаниковал и снова попытался вырватся - серебрянный наручник разодрал кожу.
- Чем больше ты будешь дергаться, тем больнее тебе будет, - заметил Орсини с некоторым раздражением.
Совершенно безвыходная ситуация. Страшно. Все, что происходит - только здесь и сейчас, нет ни прошлого ни будущего. Только эта проклятая комната, лампочка и два инквизитора. Но говорить - нельзя. Они - никто, жалкие терране. Нельзя. Вампир стиснул зубы и помотал головой.
- Брат Иеремия, продолжайте.
Монах повозился у столика с инструментами, звякнул металл. Он подошел к вампиру, сжимая в руках несколько инструментов. Иеремия заговорил, и голос его был тихий и спокойный, словно он рассказывал сказку расшалившемуся ребенку. - Смотри, вампир.     
Метоселанин демонстративно отвернулся, стуча зубами. Инквизитор м’яко, но настойчиво взял вампира  за подбородок, повернув голову.
- Сейчас ты мало чем отличаешься от нас, людей. Разумеется, исключительно в плане физиологии, ибо внутри ты все равно беспощадное животное, тварь. Смотри. – он поднес к глазам пленника замысловатый инструмент очень неприятного вида.
- Знаешь, зачем это? – и не дожидаясь ответа продолжил – Твоя чувствительность  к боли повышена во много раз. А эта вещь – покрутил инструмент, чтоб он хищно блеснул при свете лампочки – аккуратно снимает кожу, тонкими полосками. Как кожуру с яблока. А это – следующий предмет – необходимый элемент оборудования, которое с легкостью  раздробит твои кости.  А это… - близко-близко. Этим выдавливают глаза. Медленно,  и твой глаз лопается, как подгнившая слива. 
- Не надо. – тихо сказал вампир.
- Зачем вам наши архивы? - подал голос Пьетро. - И кто командовал нападением на собор святого Павла?
- Не надо. - повторил вампир.
- Если скажешь сразу - умрешь быстро и без боли, - сказал Пьетро.
- Меня зовут Шарль. Шарль Пэрро. - тихо-тихо.
- А меня - брат Пьетро. Я - глава Бюро Инкцвизиции и, полагаю, тебе доводилось обо мне слышать.
- Это будет быстро?     
- Да, конечно. - поспешил ответить Иеремей. Вампир сглотнул. - Можно воды?
- Быстро. Если ты все расскажешь. Брат Иеремия, дайте ему воды.
Иеремей набрал из-под крана воды, и медленно поднес к губам вампира. Тот сделал несколько глотков. "Чего страдать, если для меня все кончено? Они хорошо знают свое дело и вытянут из меня информацию"  - Мы.. Мы хотели только похитить вашего Папу.
- Это я заметил, - хмыкнул Пьетро. - Кто - вы? Кто дает вам деньги? Откуда у вас этот корабль, который прикрывал вас с воздуха?
- Мы - Флер-дю-Маль. После того, как ваши агенты добрались до нас и почти никого не осталось... Мы утратили поддержку почти всех. Вы не отдадите меня тому чудовищу? Мне рассказывали о нем.
- Повторяю: откуда у вас этот корабль и деньги? И кто руководил нападением на собор? Мне нужны имена.
...чудовищу? это он о чем? или о ком?...
- Отдадите? Я почти не знаю имен. Эта организация.... Они не такие, как остальные. Производят впечатление идиотов... Но это не так. Мы работали с ними долго, но я так и ничего про них не знаю.
- Откуда они? Где базируются?
- Не знаю. Они всегда связывались с нами первыми и из разных мест. Попытки отследить денежные поступления, и все остальное... - метоселанин вздохнул - но среди них есть подданные Германики.
- Как зовут вампира, кто командовал нападением на собор? Или это был не вампир?
- Он не командовал, он.. хотя да. - метоселанин улыбнулся - Мне кажется сейчас, что нас просто использовали. Смешно.
- Как его зовут? - Пьетро впал в состояние почти медитативное.
- Ладно. Гори все синим пламенем. Только не скормте меня своему ватиканскому демону. Он назвал себя Ди... - вампир поперхнулся.
- А дальше?
- Дит... он... - в глазах вампира загорелся ужас, но не страх боли, как перед этим, а страх более сильный, всепоглощающий - Что... что эт..это??! - невероятно, ослабленный вампир снова начал вырыватсья, и теперь прочные ремни трещали. Вместе с сухожилиями пленника. Что-то явно пошло не так. - Святые угодники!! - вскрикнул Иеремей.
- Чертовщина какая! - не выдержал Пьетро. - Что это с ним?
Вот ведь проклятая тварь...
... а "ватиканский демон" - это он про кого?...
...про этого... агента АХ?...
Иеремей быстро пришел в себя и бросился к вампиру, но было поздно - вампир вытаращил глаза  и широко открыл рот. Клацнули зубы. И кровь. Много крови.   
- Твою же мать!!! - выругался монах.
Пьетро подскочил с стулу с пленным упырем.
- Святые угодники, это что за...
Поздно. Вампир запрокинул голову, чтобы кровь хлынула в легкие. Отравленный серебром организм отказывался регенировать и останавливать кровотечение.  - Нужно остановить кровь, а то издохнет!!  - напряжение рук вампира, стремящегося порвать ремни стало таким сильным, что серебрянная цепь начала разгибаться, а ткань на предпречьях заблестела от крови, словно у него лопалась кожа.